146. От Новосильцова и Свербеева. 26 июля 1774 (получ. 28 июля).
Мил. г-дрь мой, Гаврила Романович. Получа сейчас от Михайлы Михайловича1 принадлежащие до вас два пакета, поспешаю оные при сем отправить к вам, донося, что вчера возвратился сюда посыланный в Казань офицер2 и привез от князя Щербатова к коменданту ордер, что Пугачев, удаляясь от поисков, по последним известиям находится в том месте, где Курмыш и Ядрин, и стремится перейти Суру. О Саратове ж коменданту пишет он, что опасности не видно, для того что стоящим в Самаре и Сызране военным командам приказано от него расположиться так, чтоб злодеи к Иргизу пробраться, следственно и здесь вреда причинить не могли; офицер же на словах уведомляет, что он слышал, будто побег главнейшего злодея так велик,- что он всех почти оставляет на дороге и сам убирается на переменных лошадях.
Сие известие упрямца Бошняка3 заставило переменить все принятое для безопасности здесь намерение4, и рабочих людей до получения от губернатора о том повелении дать отказался; сколько вчера от Мих. Мих. и Миг. Павл. говорено ему ни было, только он все таков же и сегодня, каков был прежде: не смотря на то, что опасность здешнему городу не только не миновалась, но и умножилась, ни на что не согласился. Итак положено у нас, дав знать вам, ожидать вспоможения работниками от вашего распоряжения; а нанять здесь некого. Всего будет лучше, если бы по намерению вашему возвратились вы к нам поскорее5.
Я пишу к вам так скоро, что не могу нимало соблюсти порядка материй, а причиною тому отправление6 в Петербург. Ваш, мил, г-дря моего, всепокорный слуга
Петр Новосильцов.
(Приписка Свербеева7): Я вам, мил. г-дрь мой, Гаврила Романович, свидетельствую мое усердное почтение; ко уведомлению вам донести только могу, что все здешние господа медлители состоят в той же нерешимости, как и вам известно, а пречестные усы в бытность свою вчера здесь8 благоволили обеззаботить всех нас своим упрямством; при чем некоторые с пристойностью помолчали, некоторые пошумели, а мы, будучи зрителями, послушали и, пожелав друг другу покойного сна, разошлись, и тем спектакль кончился. Приезжай, братец, поскорее и нагони на них страх; авось подействуют всего лучше ваши слова и тем успокоятся жители; я в ревностном рвении стремиться буду на погубление злодея и быть всегда вашим покорным слугой И. Свербеев.
1 Лодыжинского.
2 Капитан Мосолов, посланный из Саратова в Казань вследствие первого известия о нападении на нее Пугачева. В письме, которое он привез при возвращении оттуда, кн. Щербатов, уведомляя саратовского коменданта о победах Михельсона, о стремлении Пугачева к Курмышу и о преследовании его, заключал так: «городу ж Саратову опасности быть не может, потому что от стороны Синбирска и Самары приказал я обратить для перехвачения сего изверга стоящие там войски». (Дела Госуд. Арх.)
3 Полковник Иван Константинович Бошняк, родом славянин из Македонии, был саратовским комендантом с 1771 года. После отъезда Кречетникова из Саратова в Астрахань (см. № 129), начались нескончаемые пререкания между Бошняком и Лодыжинским, как старшими представителями военной и гражданской власти в городе. Образовались две партии; главным предметом несогласий между ними был различный взгляд их на меры, каких требовало приближение Пугачева. Сущность разномыслия видна будет из последующей переписки. Настоящее письмо вполне обнаруживаем причину беспечности Бошняка, сделавшейся наконец пагубною для Саратова. Из пушкинской Ист. Пуг. бунта и из Записок Державина уже известно, как настаивал он на необходимости энергичной обороны и как все старания его были уничтожены упрямством Бошняка. Богатство материалов даст нам возможность в биографии Державина представить все это дело, как надеемся, в настоящем свете.
4 Речь идет об определении, состоявшемся 25 августа на бывшем в Саратове совещании; см. № 149, прим.
5 Это письмо и побудило Державина немедленно поскакать опять в Саратов; см. № 151, прим.
6 Т.е. отправление бумаг.
7 Николай Яковлевич Свербеев был названым братом Новосильцова (Зап. Держ., Р. Б., стр. 83); более ничего о нем не знаем.
8 Т.е. Бошняк — в Опекунской Конторе, где происходили совещания.
 Дарья Алексеевна Державина |  Портрет Г.Р. Державина |  Башня Сююмбике - исторический символ Казани |