151. К Бошняку. 30 июля 1774.
В-благородный и в-почтенный г. города Саратова комендант и правящий в оном городе воеводскую должность, мил. г-дрь мой! Когда вам его прев. г. астраханский губернатор П.Н. Кречетников, отъезжая отсюда, не дал знать, с чем я прислан в страну сию, то чрез сие имею честь вашему в-бл. сказать, что я прислан сюды от его в-пр. покойного г. ген.-анш. и кав. А.И. Бибикова, вследсвие именного Ее Имп. Величества высочайшего повеления по Секретной Комиссии, и предписано по моим требованиям исполнять все; а как, по обстоятельствам известного бунтовщика Пугачева, сего месяца 16-го числа приехал я в Саратов и требовал, чтоб в сем городе была от оного злодея взята предосторожность, вследствие чего 24-го числа, при общем собрании нашем в Конторе опекунства иностранных, и сделано определение, которому все согласились, и подписались, чтоб около магазейнов и в месте, найденном за способное его в-родием г. ст.сов-м Лодыжинским, яко служащим штаб-офицером в инженерном корпусе, сделать для защищения невоенных людей и казенного и партикулярного имущества полевое укрепление и прочие готовности, что в том определении именно значит, которое определение при рапорте моем послано уже главнокомандующим куда надлежит2, да и чаять должно было, что все в вышеупомянутом определении аписанное уже исполнено.
А как сего 30-го числа, прибыв я паки в Саратов, не токмо по тому определению какую готовность нашел, но ниже какой не принято предосторожности; а как из рапорта вашего Конторе опек. иностранн. 29 ч. вижу я, что вы от своего определение отступились3, и ретраншамента, прожектированного его в-род. г.ст. сов-м Лодыжинским, делать не хотите, но желаете, пропустя столь долгое время, не зная совсем правил военной архитектуры, делать около почти всего4 жительства города Саратова вал, не рассудя ниже места способности, лежащего под высокою горою, отрезанного от воды и столь обширного, что ниже тремя тысячами регулярного войска и сильною артиллерией защищать невозможно, приемля только в непреклонное себе правило, что вы, яко комендант, города и в нем церквей Божих покинуть не можете: то на сие, окроме всех гг. штаб- и обер-офицеров, находящихся здесь, согласных со мною, объяснить вам имею, что комендант вверенной себе крепости никак до конца жизни своей покинуть не должен тогда, когда уже он имеет ее укрепленную и довольную людьми и потребностями к защищению оной; ежели ж всего оного он не имеет, так как теперь и сожженный город Саратов, имеющий единственное именование города, то должен он непременно находить способы, чтоб укрепиться в пристойном по правилам военной архитектуры месте и в нем иметь от неприятеля оборону.
Мы же, как в вышеупомянутом определении согласились, чтоб малое число оставить для защищения ретраншамента, а с прочими силами идти на встречу злодея; то . чем вы свой обширный вал, выходя на встречу злодею, защищать будете, это никому непонятно. Да и какое вы, не зная инженерного искусства, лучше укрепление сделать хотите, то также всем благоразумным неизвестно. Церкви же Божии защитить конечно должно; но как церковь ничто, иное есть, как собрание людей правоверных, следовательно, ежели вы благоразумно защитите оных, то в них защитите и церковь; утвари же церковные в том ретраншаменте поместить можно. На сие на все прошу вашего в-бл. скорейше мне дать ответ для донесения его прев. г. ген -майору и кав. П.С. Потемкину, яко непосредственному начальнику высочайшей Ее Величества власти, присланному ныне по комиссии бунтовщика Пугачева именным Ее Императорского Величества повелением. Мы же, находящееся здесь штаб- и обер-офицеры, приемлем всю тягость законов на себя, что вы оставите свой пустой, обширный и укреплению неспособный лоскут земли, именуемый вами крепостью Саратовской, и за лучшее почтете едиными силами и нераздельно сделать вышеозначенный ретраншамент, так и поражать злодеев, приказав ныне же всему вашему народу делать прожектированное г. ст. советником Лодыжинским укрепление, в чем во всем при вас же и купцы здешнего города давно уже согласились.
1 Державин опять поехал в Саратов главным образом для того, как он писал Мансурову (№ 150), чтоб согласить тамошних начальников, т.е. чтобы личным присутствием вернее достигнуть исполнения того определения, о котором писал к кн. Щербатову, Бранту и Ман¬сурову как о результате своих стараний. Он предполагал что оно приводится уже в действие, но полученные им из Саратова письма (№ 146) открыли ему глаза. По приезде в Саратов, 30-го июля, он удостоверился, что Бошняк решительно отказался от исполнения того, что принято было на совете 24-го числа: В пылу гнева и досады Державин в тот же день написал к Бошняку настоящее резкое письмо, уже известное из приложений к Ист. Пугач. бунта, но здесь печатаемое по подлинному отпуску. Из этого письма видно, что после отъезда Державина из Саратова Бошняк написал в Контору опекунства иностранных, что он на постройку предположенного укрепления не согласен, потому будто бы что место, для этого назначенное, лежит вне города, он же, комендант, не считает себя в праве покинуть вверенную ему крепость; вместо того Бошняк предполагал сделать вал в другом месте.
2 См. № 149.
3 Настоящею причиною отступления коменданта от своего обещания было успокоительное известие, полученное от Щербатова (см. № 146).
4 В приложении к. Ист. Пуг. б. напечатано ошибочно: почтового, вместо «почти всего».
 Дарья Алексеевна Державина |  Г.Р. Державин (С. Чиненов) |  Портрет Г.Р. Державина (И. Смирновский) |