256. К графу П.И. Панину. Страница 2
1-2-3-4
Сделав сие и приготовив вооруженных крестьян для нижеизъясненного моего намерения, отправился паки в Саратов, дабы посмотреть там успехов, которых, по вышеизображенным причинам, тогда ж едва уж смел чаять; 30 числа июля прхехал; а нашедши нерешимость, написал я подъ № 9 г-ну коменданту чувствительное сообщение1 и, при рапорте моем обо всех саратовских тогдашних обстоятельствах, отослал его для переду к его прев. П.С. Потемкину. Довольно бы и сего приватного подаяния моих советов господам начальникам; однако, ежели кто хочет прямо усерден быть к службе Ея Величества, тот не изъемлется от оной ни крайним чувствием своей жизни. Почему добился я съг. бригадиром Лодыжинским и прочими, что г. комендант, отрекшись прямо прежнего своего определения, но хотя не около провиантских магазеин, а на горелом городском месте, однако согласился сделать укрепление и назначил на плане своею рукою место. А потому должно было и на то согласиться. Сие было ввечеру, но поутру вышло новое явление, что он для экспланады никак построенных лачуг ломать не будет; ибо де жители ропщут. Всякого ревностного тронет сия отговорка; а потому, пришед я в магистрат, записал в журнал купечеству, что ежели для пользы общественной и службы Ея Величества не токмо кто будет роптать за разломку своего строения, но ежели покажет вид неусердный к своему долгу, тот яко изменник будет скован и отослан в Секретную Комиссию.
На сие лучшее купечество и общество граждан благородных собрались паки в Контору Опекунства и обще, как-то баталионные штаб-офицеры и прочие, даже отставные, сделали определение, чтоб не смотря на супротивление коменданта, делать ретраншамент паки около провиантских магазеин и иметь готовность к отражению злодея заблаговременно, не допущая его до города. В сие время, чтоб поощрить народ к приятию мужественного духа против варвара, сделал я публикации, объявя награждение в силе данного мне наставления тем, кто злодея поймает, и просил собрать от народа подписки, чтоб под смертною казнию никто не отважился приставать в продерзкое скопище бунтовщиков. Сие было с моей стороны, что принадлежит до явных способов истребить злодея; что ж принадлежит до тайных и цель свою на главное основание моей комиссии имеющих, то оные как сущий мой долг оставлены не были. Посланы были от меня тайные лазутчики в толпу злодея и из них один человек госпожи Карамышевой имел бы всеконечно сердце исторгнуть дух нечестивца, ежели б падение Саратова не ускорило (т.е. не предупредило) его подвиг; но он освободил из когтей смерти многих дворян, и один разссеял более двух сот мятежников, переловя главных, что как его пр-ству Павлу Дмитриевичу, так и его сият-ву князь Петру Михайловичу известно. Помянутую ж журнальную мою магистратную записку, общее вторичное определение, публикации и подписки отослал я паки для переду к его пр-ству Павлу Сергеевичу. На оное получил я под №10 ордер, который читал в присутствии2; но мало его почувствовали.
Кажется, довольно изображения и сего неустройства, но оно еще в Саратове сугубее было: когда все лучшее общество на вышепомянутое единодушно согласилися, тогда нашел комендант выиграть чернь в помощь своему упрямству. Он, призвав полицеймейстера, сказал оному: «кто хочет, пусть идет на работу; а кто не хочет, тот не принуждается». Сим воздвиглась паки суматоха, и неверный народ рад был случаю не повиноваться приказаниям. Заводчиков я требовал по силе Секретной Комиссии к себе, но они не отпущены. Ежели сообщение мое в Воеводской канцелярии цело, то их имена известны, а ежели нет, то отпуску у меня оному не имеется. Должно сказать, что чрез сие тогда ж почти возгнетался огонь после явившейся в Саратове измены. Сей комендантский поступок по речам полицеймейстера и многих купцов у бригадира господина Лодыжинского записан в конторском его журнале; а я паки тотчас отрепортовал о нем точно его пр-ству Павлу Сергеевичу, прося его притом, как бывшего тогда единственного непосредственного начальника, чтоб он ускорил властию своею удержать падающий Саратов. На оное получил я ордер под № 11, но он уже не застал целости Саратова3. Зачем же г. комендант за посеяние сих раздоров не был арестован и народ к своему долгу не принужден силою, сие остается отвечать старшим; а я ни могущества, ни команды, ни прямого к тому долга приступить не имел. Сверх того, тот же день, т.е. августа 3 дня, получил я от коменданта сообщение под № 12; там, по повелению ему г. губернатора, приказывалось мне объявить, что как я и упоминаемая в оном какая-то моя команда вовсе отрицается от помоществования Саратову, и мне приказывалося точно ехать на Иргиз4.
По каким причинам его прев. губернатор располагать изволил, что злодей будет прежде на Иргизе, а не в Саратове, и откуда он изволил изобресть собственно всегда подначальства моего примкнуть имеющую воинскую команду к Саратову, то мне никак не знакомо, а сие есть известно, что чрез оное сообщение имел бы я благопристойный случай по повеленью его заблаговременно отдалиться от предстоящего нашествия разбойников, ежели б когда-нибудь ужас в душе моей превосходил чувство должной моей ревности к службе моей всемилостивейшей Государыни. Для сего единственно не внял я сообщению сему; а по полученному из Петровска известию, как о приближении злодея к городу сему, так и о взбунтовании там, прежде пришествия его, народа, побудился я еще показать опыт самоизвольной моей должности. Всем известна есть сия истина, что хищник Пугачев с начала своего ухищрения ничего собственного к ополчению своему не имел; а всегда усиливался чрез дремучку частных наших городских начальников, собственными ж нашими силами. Для того предприял я в город Петровск, пред самым на него стремлением, съездить, высвободить из тюрьмы содержавшихся командиров, успокоить народный бунт, увезти казну, пушки, порох, а ежели не успею, то все оное побросать в воду.
Посему 4-е августа выпросил от Конторы Опекунской в конвой свой сто человек Донских казаков под командою есаула Фомина; причем согласился со мной ехать и польской службы г. подполковник Гогель собственною своею волею. Таким образом, взяв сей путь, велел деташаменту моему следовать вперед себя. Не доезжая пятнадцати верст до Петровска, встретил я курьера, от коменданта посланного для разведывания; он объявил мне, что злодей в тридцати верстах от города сего. Не взирая на сие, как еще у меня был выигрыш пред злодеем пятнадцать верст, то думал я успеть совершить мое намеренье, для чего паки пустился в путь. Отъехав пять верст, получил языка, что уж Пугачев вступает в город; тут я остановился, и казакам, едущим впереди, послал сказать, чтоб они возвратилися, но они, все вдруг учинив бунт, хотели нас схватить, а по неудаче стремглав предались варвару. Здесь признаться должно вашему сият., что я, Гогель и есаул до Саратова спаслись бегством, но и в сей необходимости я не позабыл своего долга. Тотчас с пути отправил находящегося при мне верного мне лазутчика, Малыковской волости крестьянина Андрея Абрамова, чтоб он дал знать стоящему в селе Старых Бурасах из Малыковки казачьему разъезду о приближенна злодейском, а сам бы пробирался в деташамент к г. подполковнику Муфелю или графу Меллину и просил бы их о скорейшём к Саратову поспешении.
1 См. № 151.
2 См. № 176.
3 См. № 178.
4 См. № 159.
1-2-3-4
 Памятник Г.Р. Державину в Тамбове |  Памятник Г.Р. Державину в Петрозаводске |  Памятник Екатерине II в Санкт-Петербурге |